пʼятниця, 31 жовтня 2014 р.
Ангел-хранитель
Бывают дни, когда не хочется совсем ничего. Не хочется ни отдыхать, ни работать.
В тот вечер, Мирта убивала время, сидя за компьютером. Она отвечала на неловкие сообщения друзей ВКонтакте, просматривала паблики, лайкала фотографии и записи своих подруг - надоед. За окном был обычный серый вечер, какие бывают осенью. Тёмные тучи накрыли
город и вот уже третий день подряд лил дождь.
Неожиданно Мирта почувствовала слабость. Закружилась голова, в глазах потемнело. И она, бедняжка, слабо ухватившись за тумбочку, буквально доползла до кровати. Почувствовав под собой мягкую постель, девочка моментально погрузилась в сон.
Через несколько часов, когда Мирта проснулась, на часах уже стояли твёрдые 03:00 ночи. Компьютер всё ещё был включен, шторы по-прежнему отвешены. Тогда Мирта обнаружила, что до сих пор одета в школьные джинсы и рубашку, которые она не сменила на домашнюю одежду, с приходом домой из школы. Мирта, преодолевая сонливость (сонность), встала с кровати, чтобы выключить компьютер.
Она подошла к рабочему столу. Отметка "Мои сообщения" достигала размер "+13".
- Кому никак не спится?! - пробормотала себе под нос девочка, но не стала читать сообщения, проигнорировав "сов". Голова всё ещё болела, поэтому девочка решила не копошиться и сразу подвела курсор мыши на кнопку "Пуск". Но... Её привлекло неожиданное свечение с улицы. Мирта подошла к окну.
Ночь оказалась на удивление светлой: небо усыпано мелкими звёздами, жёлтый эффектный крюк месяца сегодня отличался особой желтизной, светился ярче обычного. Самая яркая и крупная звезда, моргнув в последний раз, полетела с неба, оставляя за собой яркий пышный хвост. Звезда летела долго и медленно, привлекая за собой взгляд девочки, словно маня её за собой. Глядя на звезду, Мирта чувствовала нечто непонятное, ранее неизведанное. Она... Парила в воздухе... Но, заметив это, не придала событиям особого значения, будто всё происходит так, как и должно быть. Тогда девочка начала подниматься над полом. Ещё несколько секунд и она миновала окно своей комнаты, оказавшись на улице.
Мирта невольно обернулась назад, заглянув в окно своей комнаты. Там, в родном доме, возле окна детской комнаты лежало безжизненное детское тело... "Что происходит? - она прокручивала в голове одну - единственную мысль... " При этом, странное воздушное течение уносило её вверх, на небо... Вот она приближается к светящемуся большому кольцу, к порталу в потусторонний мир... Мирта чувствует, непринуждённое желание пройти через кольцо, ей казалось, что там, по ту сторону сущности её ждёт новая сладкая и безграничная жизнь... Но! Что это?..
Неожиданно девочка услышала резкий звук и светящийся портал пронзило множеством мелких молний. А душу Мирты вдруг потянуло куда-то вправо, со страшной скоростью. Она летела так быстро и стремительно, будто её к себе притягивает самый мощный в мире магнит. И вот, её будто ударили в сердце острым ножом, по телу пробежали мурашки и к девочке вновь вернулось возможность двигаться, независимо от внешних сил. Теперь она могла видеть не только то, что ей показывали потусторонние силы, а то, что она хотела увидеть сама.
Густой белый туман смешивается с низкими облаками и заполняет пространство над чистым озером и небо. Резные силуэты горных и прибрежных деревьев вырисовываются сквозь него, слегка отражаясь в рябой воде. Всё окрашено насыщенными синим и фиолетовым цветами. Мирта посмотрела кругом: она находится на маленьком островке с единым деревом позади неё. Но что это за дерево! Фиолетовые мощные ветви великана украшены сотнями мелких светящихся огоньков. А широкий тускло-фиолетовый ствол обвивает, словно новогодняя гирлянда, светящаяся нить. Обойдя вокруг дерева несколько раз, Мирта подошла к воде и посмотрела на озеро. В тёмном пространстве, над водой, постепенно появилась белая фигура. Это была девушка с длинными светлыми волосами, в белом светящемся платье - хитоне. За спиной у неё было два белых пушистых... крыла, а над головой... нимб.
- Я - твой ангел-хранитель. - мягким протяжным голосом проговорило явление.
- Но... но... но ты стоишь на воде!
Ангел опустила голову и несколько раз протяжно кивнула:
- Глупышка... Сегодня ты едва не умерла. Но я успела атаковать силы, которые несли тебя к порталу и спасти твою жизнь.
Мирта слушала с открытым ртом:
- Но... Как такое возможно?
- Смотри. - ангел начала медленно приближаться к девочке и серьёзно посмотрев на неё, подошла к светящемуся дереву. - Видишь, эта верёвка, обвивающая дерево - твоя линия жизни. Вот, здесь трещина, но верёвка не оборвалась, это потому что я спасла тебя. Эти листья, - воплощение божества указало вверх, - дни, которые тебе ещё предстоит прожить, а эти, - она указала вниз. - это дни, которые ты уже прожила.
- Я не понимаю... Что это за место? Почему я умираю? И... Почему я раньше никогда тебя не видела?
- Тсс... - ангел-хранитель поднесла указательный палец к губам. - Этого тебе знать не нужно. Сейчас я верну твою душу в тело и ты больше никогда сюда не вернёшься. Обещаю...
Мирта, в недоумении, моргнула глазами и сказала:
- Здесь так тихо и спокойно... Можно я останусь с тобой?
Ангел отрицательно качнула головой:
- Нет. В твоём мире тебя любят. Представь, что будет с твоими друзьями, родителями, когда они узнают, что тебя больше нет? Да я себе такого никогда не прощу! - она посмотрела Мирте в глаза. - Как бы ты этого не хотела, я не могу тебя здесь оставить. Следующий раз мы встретимся после твоей смерти, живя на земле, ты ни разу нем вспомнишь этот мир. А теперь... Прощай... - Ангел-хранитель подняла правую руку и Мирта стремительно полетела вверх. Летя по белому пространству, она услышала далёкое: "Я всегда буду оберегать и охранять тебя, что бы не случилось!".
И вот уже девочка на небе. "Как красиво! - подумала она. - Отсюда видно мой дом". Ещё немного и душа девочки уже плавно опускается в тело.
История Halloween
Задумывались ли вы что же это за праздник Хэллоуин? Что отмечается в этот день и откуда взялись эти ритуалы и традиции? Зачем взрослые и дети наряжаются в различные костюмы и пугают друг друга? Если вы ничего не знаете об этом празднике, то в этой статье вы сможете найти много нового и интересного для себя.
Показати повністю..
Корни этого удивительного праздника начинаются со времен дохристианской эпохи. Племена кельтов, проживавшие на территории Англии, Ирландии и Северной Франции, делили год на две части – зиму и лето. 31 октября считалось у них последним днем уходящего года. Этот день также означал окончание сбора урожая и переход на новый – зимний сезон. С этого дня, согласно приданию племени кельтов, начиналась зима.
Празднование Нового года происходило в ночью на первое ноября. В эту ночь по древнему поверью кельтов миры живых и мертвых открывали свои двери, и обитатели потустороннего мира пробирались на землю. Кельты называли эту ночь Самайном или Самхэйном. Для того чтобы не стать жертвами духов и приведений, кельты гасили в своих домах огонь, надевали на себя звериные шкуры, чтобы отпугивать незваных пришельцев. На улице возле домов оставлялись угощения для духов, а сам народ собирался у костров, разводимых жрецами друидами, и приносил в жертву животных. После жертвоприношения люди брали священный огонь, чтобы внести его к себе в дом. Символом праздника была тыква. Она не только означала окончание лета и сбора урожая, но и отпугивала злых духов священным огнем, который зажигался внутри нее.
Эта традиция передавалась из поколения в поколения вплоть до первого века н.э. После вторжения римлян, кельты, живущие на островах Британии и Ирландии, были вынуждены отказаться от большинства языческих обрядов и обычаев и принять христианскую веру. Однако народ помнил о Самхэйне и передавал рассказы о нем своим потомкам.
Согласно приказу Папы Григория III в девятом веке праздник День всех святых был перенесен на первое ноября. Этим христианская церковь хотела искоренить языческие традиции, однако случилось обратное - Самайн начал праздноваться вновь. Предпраздничная ночь, в староанглийском языке, звучала как All Hallows Even (Вечер всех святых), или сокращенно - Hallowe'en, еще короче - Halloween. Так и появилось современное название этого праздника.
Праздник Хэллоуин отмечается до сих пор по традициям Самхэйна. Этой ночью люди надевают различные костюмы, устраивают маскарады и конкурсы. Главным символом праздника, как и столетия назад, остается устрашающего вида тыквенная голова с горящей свечой. Этой ночью дети стучатся в дома и кричат: «Угощай или пожалеешь!». Для того чтобы защититься от этих маленьких «злых демонов» следует угостить их какими-нибудь сладостями, что является своего рода жертвой. Иначе их настоящие собратья по "легиону нечистых" вполне могут жестоко пошутить над вами.
четвер, 30 жовтня 2014 р.
Новые загадки Чернобыля
В западной Европе вновь заговорили о том, что даже сейчас люди подвергаются воздействию радиоактивного выброса Чернобыльской АЭС. По данным британского министерства здравоохранения, 200 тыс. овец пасутся на зараженной местности, а 355 ферм в Уэльсе, 11 в Шотландии и 9 в Англии по сей день предпринимают чрезвычайные меры против
радиоактивного загрязнения почвы. Однако чем больше ученые узнают о последствиях чернобыльского взрыва, тем больше возникает новых вопросов.
Показати повністю..
В Украине и по сей день никто не может назвать точное число жертв катастрофы. Одно время речь шла о 125 тыс. Сегодня говорят, что большинство людей в Чернобыле погибли не из-за радиации, а якобы от паники, стресса и алкоголизма, ведь самогоном многие пытались защитить свое здоровье.
Ученые проявляют все возрастающий интерес к современному Чернобылю. Исследователей волнуют таинственные процессы, идущие в недрах саркофага, сооруженного над взорвавшимся реактором, где находится более 220 т радиоактивных материалов. Жидкое ядерное топливо продолжает бушевать, и нет никаких гарантий, что атомная энергия не вырвется наружу.
Словом, ситуация остается нестабильной, Чернобыльская АЭС по-прежнему представляет собой угрозу не только Украине.
Наравне с саркофагом внимание ученых приковано к жизни под стенами взорвавшейся атомной электростанции. И то, что там обнаруживается, опровергает все существующие теории. Возникла даже дискуссия: действительно ли чернобыльская радиация так разрушительна для всего живого? Лет пять назад ученых всерьез заинтриговали загадки сверхзараженной мертвой зоны вокруг реактора. Вопреки пессимистичным прогнозам, там начался бурный рост всех форм жизни и возник уникальный природный заповедник. Близ развалин реактора гнездятся птицы, отчего-то не восприимчивые к радиации.
Особое внимание ученые обратили на живущую в Чернобыле Марийку Сокенко, одну из нескольких сотен отчаянных, что остались жить в предельно зараженной зоне отчуждения. Ее отец Михаил был пожарным, и ему довелось бороться с атомным огнем, а мать, переехавшая в Чернобыль, в свои 40 лет уже не надеялась, что у нее родится ребенок. Однако это случилось.
То были единственные роды в Чернобыле с 1986 г. Три года милиция пыталась выселить семью из зараженной зоны, Михаилу твердили, что нежеланием выезжать из зоны он убивает дочь. Но ехать семье было некуда. А главное - никто из них не ощущал последствий радиации. Почему-то она не отразилась и на новорожденной. Притом что медицинская статистика свидетельствует о росте заболеваний, связанных с радиоактивным облучением.
Единственный ребенок, живущий в запретной зоне под стенами разрушенного реактора, превратился в объект медицинских исследований, а в Украине девочку и вовсе считают божественным знаком того, что в Чернобыль возвращается жизнь. По сравнению со сверстниками из "чистого'' мира девочка поразительно здорова, она редко болеет, с удовольствием ест творог и пьет молоко от коровы, пасущейся на радиационных полях, плещется в водах радиоактивной реки, фон которой приводит в бешенство счетчики Гейгера, питается рыбой, расплодившейся в местных водоемах. Ученые заговорили о существовании пока не изученных механизмов адаптации живых организмов к радиации, которые, подключившись, спасают человека. Но почему и в каких условиях срабатывает эта защита?
Мать Марийки уверяет журналистов, что зона вокруг реактора чище многих украинских городов, к тому же здесь нет ни преступности, ни воровства. В "мертвой зоне" Чернобыля царство флоры и фауны. Появились редкие виды птиц и животных, каких в Украине не водится. Сейчас здесь гнездятся 180 видов птиц, часть из которых занесена в Красную Книгу. И в Чернобыле им, кажется, ничего не угрожает. Только здесь, например, можно увидеть дикий табун лошадей Пржевальского.
Словом, земля, которая должна была стать мертвой пустыней, потенциальной родиной двухголовых мутантов, превратилась в уникальный заказник. Исследователь Рон Чизер из университета в Джорджии говорит, что без счетчика Гейгера никогда бы не догадался, насколько сильно эта местность поражена радиацией.
Почва в зоне взрыва по-прежнему перенасыщена радиоактивным цезием, повсюду обнаруживается ядовитый стронций, причем в таких концентрациях, что мыши и прочие грызуны должны были давно исчезнуть. Получая столь высокую дозу радиации в лабораторных условиях, мыши и крысы действительно начинали болеть и быстро гибли, но в Чернобыле реакция живого мира оказалась противоположной. И сейчас ученые пытаются внимательнее исследовать организмы людей, оставшихся в Чернобыле, чтобы уяснить природу феномена.
Автобус с четырьмя пассажирами
Это случилось, когда я учился на втором курсе. Была зима, конец учебного семестра.
Сейчас я понимаю, что все могло бы быть совсем иначе, если бы не одна мелочь. Подходя к автобусной остановке, я перелистывал песни в плеере. Есть у меня такая привычка — если песня не соответствует моему настроению, я не стану ее слушать. Даже сейчас я могу потерять
пару минут, сидя в машине и щелкая кнопками магнитолы в поисках песни сегодняшнего дня.
Показати повністю..
Тогда я настолько увлекся, что прошел мимо продуваемой ветром остановки, на которой в вечерних сумерках маленькой стайкой томились в ожидании автобуса студенты. Когда в наушниках заиграла нужная песня, я опомнился, но возвращаться не стал. Решил, что сяду на следующей — до нее идти минут пять. Это решение изменило все.
И вот стою я один на автобусной остановке. Ветер раскачивает над головой желтый шар подвесного фонаря. Подошел автобус. Не мой — я понял это сразу. Даже несмотря на то, что номера не было видно. Просто автобусы своего маршрута я знал — новые, бело-зеленые коробки-аквариумы. А этот был старый. Их еще помнят многие, наверное. Оранжевого цвета с круглыми фарами на широкой «морде».
Автобус, сипло вздохнув тормозами, встал у остановки. Табличка с маршрутом говорила о том, что конечная у него «Ж/Д ВОКЗАЛ». Решив, что от вокзала до общежития я дойду минут за десять, а ждать автобус своего маршрута можно и полчаса, я взялся за облупленный поручень и зашел в переднюю дверь.
Салон был пуст. В желтом свете плафонов я разглядел лишь четыре фигуры в хвостовой части. Я сел у окна впереди. Двери с шипением закрылись. Автобус плавно, словно пароход от причала, отошел от остановки. С моего места мне были видны руки водителя, лежащие на баранке. Около минуты, наслаждаясь теплом, я пребывал в какой-то полудреме. Изредка поглядывая в окно, я думал о всякой ерунде, разглядывая свое отражение в застекленном окошке, которое отделяло кабину водителя от салона.
В отражении за моей спиной был достаточно четко виден салон и темные фигуры пассажиров сзади. И тут я вздрогнул. Мне на миг показалось, что пассажиры за спиной пристально смотрят на меня. Но не это меня испугало, а то, что они вдруг стали ближе на целых два ряда сидений!
Не знаю, почему я так испугался. Ну пересели. Ну да, все четверо. Значит — вместе едут. Все в темном. Нет, скорее сером. Какие-то комбинезоны или робы. Что меня в этом могло напугать? Я пытался понять это, продолжая смотреть на пассажиров. И тут один из них вытянул вперед руку. Остальные трое медленно повернули к нему головы, а затем уставились в мою сторону. Лица… Я плохо мог их различать — отражение дрожало вместе со стеклом, а оборачиваться не хотелось. Никаких монстров там не было, инопланетян тоже. Клыков, миндалевидных бездонно-черных глаз тоже не было. Простые лица. Какие-то серые, с грубыми чертами, похожие на рабочих со старых плакатов. Они смотрели на меня. Вся четверка.
Гул двигателя стал тише. Автобус подъезжал к остановке, и у меня уже возникла идея — не пора ли валить отсюда, от этих непонятных «друзей»? Кто его знает, что у них на уме? В автобусе они меня, скорее всего, не тронут. А с другой стороны — в наше смутное время всякое бывает.
Остановка проплыла за окном. Я вынул из ушей наушники. Мы не остановились.
С другой стороны, а кто сказал, что мы должны были здесь остановиться? Не ездил я никогда этим маршрутом, может быть, он на ней и не должен останавливаться. Я не боялся и не паниковал — все было слишком обыденно. А вот когда снова посмотрел на отражение салона перед собой — даже втянул голову в плечи. Они уже стояли. Все четверо. Стояли, не держась даже за поручни. И смотрели на меня. Серые лица, серые глаза…
И я оглянулся. И я встал.
Я старался, чтобы это выглядело как можно более естественно — оглянулся назад как бы без интереса, просто так. И сразу же встал правым боком к ним, а лицом к окну, схватившись за поручень над головой. До передней двери был один шаг. На следующей остановке я выйду — выйду и дойду пешком. А потом постараюсь забыть эту странную историю, свой глупый страх и то, как поручень под рукой стал влажным от пота.
Краем глаза я смотрел на них. А они — на меня. Долго делать вид, что я этого не замечаю — глупо. Спросить, что им нужно — страшновато. Оставалось лишь ждать остановки и выходить.
Контролер! Тут до меня дошло, что я так и не заплатил контролеру, не положил в карман желтый прямоугольник билета. И контролера здесь не было!
Вторая остановка осталась позади. Мы не останавливались. «Вахтовый автобус», — подумал я. Поэтому здесь эти мужики с лицами типичных работяг. Поэтому не остановились. Поэтому нет контролера. И поэтому он такой старый. Он перевозит рабочих с предприятия на вокзал или по домам, а я зашел в него, приняв за обычный автобус. Вот они и смотрят на меня. И рукой показывают поэтому… Я сам себе не верил.
Они пошли, уже не скрываясь. Медленно. Не угрожающе, а как-то… как люди, которые идут к рабочему месту выполнять свою работу. С таким выражением на лице рабочий кладет кирпич, автомеханик закручивает гайку.
Пусть потом, в теплой комнате общежития, я буду смеяться над испуганным ребенком, который вдруг во мне открылся. А сейчас я был уверен — они идут на меня. Я посмотрел через плечо в кабину. Теперь, когда я стоял, мне было видно человека внутри. Пожилой мужчина в темном свитере за рулем.
Иногда, копаясь в коробке с разными мелочами, больно натыкаешься на острый предмет. Так и я наткнулся на взгляд в зеркале заднего вида. Спокойный взгляд, даже насмешливый чуть-чуть. Он знал, он видел — что происходит в салоне его автобуса. А четверо мужчин уже подходили. Мне не нужно было оборачиваться — я знал.
В таких ситуациях нужно сказать что-нибудь типа: «У вас проблемы?», «В чем дело?». Но меня хватило лишь на безвольное вопросительное движение головой. Типа, что такое? Почему вы ко мне подошли? Вам нужна помощь? Или мои деньги? Или моя жизнь?
Я не слабак! Мне не стыдно за свой страх тогда. Нужно побывать в этом автобусе, увидеть эти лица, которые надвигаются на тебя, как колесо грузового автомобиля на пивную банку. Банка даже не проблема, не препятствие, ее просто раздавят мимоходом.
Один из них наклонился куда-то между сидениями и достал большой черный полиэтиленовый мешок. Второй поднял лежащую под сидением сумку из коричневого кожзама. В ней что-то металлически звякнуло. Все так же спокойно они двинулись ко мне. Спокойные лица, размеренные движения.
Автобус резко тормознул. И тут же раздался грохот, звон и звук сигнала. И четверо мужчин сразу оживились, как-то суетливо, вытягивая шеи, они смотрели за мою спину. Открылись двери, и они все вчетвером пробежали мимо меня вон из автобуса, словно бы меня здесь не было. Я слышал, как грубые ботинки с глухим скрипом стали удаляться. Я, наконец, отпустил поручень и увидел на руке кровь — когда автобус во что-то врезался, а так и было — этот звук ни с чем не спутать, моя рука поехала по поручню, из которого торчал незакрученный винт, обрывок проволоки или что-то такое. Косая борозда через всю правую ладонь. Но меня охватило облегчение — подумаешь, авария! Зато они больше не идут на меня так молчаливо и страшно.
Я спустился со ступенек. Посмотрел вперед. Все было ясно — серый «жигуленок» выскочил из переулка, да так неудачно, что автобус даже скорость сбавить не успел. Четверо из автобуса суетились вокруг машины. Один открыл капот зачем-то. Трое остальных вытаскивали из-за руля водителя. И тут один из них стал расстилать на снегу тот самый черный полиэтиленовой пакет, а другой — с глухим звоном рыться в коричневой сумке. Я видел водителя «жигулей» — молодого парня. Он вроде бы сильно не пострадал. Его положили на землю, и один из «рабочих» склонился над ним. Со стороны это выглядело так, словно бы пассажиры автобуса помогают пострадавшему в ДТП бедолаге.
Только вот парень из легковушки все пытался вырваться, встать, но двое из «пассажиров» уже прижимали его к земле, а третий доставал что-то продолговатое, по-металлически блестящее, из сумки. Четвертый резко обернулся и посмотрел на меня. А я — на него. В тот же миг я услышал удар и хруст, увидел, как на голову водителя легковушки стремительно опустился непонятный предмет, похожий на небольшую монтировку, но с крюком, как у багра. Брызнула кровь. Один рабочий начал бить. Второй держал руки жертвы, третий придавил его ноги к земле коленом. Брызги крови на алом снегу в свете одной-единственной уцелевшей в аварии фары — левой фары автобуса — были как кляксы. Я видел, как конвульсивно задергались ноги и руки ИХ жертвы, как вдруг он стих, сразу стал похож на ворох тряпья. И кровь потекла, растапливая ледок и грязный снег на асфальте. Хорошо, что я не видел и половины картины из-за ИХ спин, а то остолбенел бы. Но четвертый уже шел ко мне. Не торопясь. Безо всяких эмоций на лице.
И тогда я побежал. В таких случаях всегда пишут — я бежал, как никогда в жизни. Нет. Никогда в жизни я так плохо не бегал! Никогда еще в жизни у меня так бешено не стучало сердце, не сбивалось дыхание, а ноги не заплетались.
Меня не стали преследовать. Я обходил тот квартал, где случилась авария, где стоял ИХ автобус по огромной дуге. В общежитии я никому ничего не рассказал, а просто просидел полночи в туалете, держа сигарету в левой руке — рана на правой уже не кровоточила, но болела сильно. Идти в милицию? Рассказать друзьям? Или просто забыть это все, как страшный сон, как бред сумасшедшего?
Утром в субботу меня разбудил сосед по комнате — я спал в туалете, прижав раненую ладонь ко рту, словно сам себя затыкая.
Через два дня по местному телевидению прошел сюжет о странном происшествии — нашли разбитый «жигуль» посреди улицы Фрунзе, но ни водителя, ни второго автомобиля, ни свидетелей… Там же сообщалось, что за последний год это уже четвертое пустое разбитое авто, найденное посреди узких второстепенных улочек. А еще через неделю я уже знал, что в городе орудует жестокий убийца или убийцы. Их жертв находили у обочин, часто прямо на остановках общественного транспорта. Всегда ногами к проезжей части. Тела были неимоверно жестоко изуродованы. И всегда в статьях, которые печатали СМИ, значилось: «… жертва предположительно ждала автобус на остановке» или «… предположительно тело было выброшено на обочину из автомобиля».
А тот автобус я видел еще дважды. Вечером, возвращаясь с учебы уже накануне Нового года, я увидел его. Он обогнал меня, а в освещенном салоне я увидел силуэт сидящей с книгой женщины. Позади — еще четыре серые фигуры. Когда автобус проезжал мимо, они как раз поднимались. И медленно шли по салону в ее сторону. Последний раз он ехал медленно, а четверо стояли в нем, глядя в окно на меня и не держась за поручни. Я свернул в первый попавшийся двор.
Я не знаю, почему мне дали уйти, не знаю, кто они, не знаю, зачем они это делают. И я не стал проверять, какой автобусный маршрут имеет своей конечной остановкой железнодорожный вокзал. Шрам на руке остался, но я к нему уже как-то привык. Я больше не езжу общественным транспортом — есть машина. Но примерно раз в год я вздрагиваю, увидев разбитый автомобиль у обочины, кучу мусора в придорожной канаве или силуэт автобуса в вечерних сумерках. Я знаю, ОН где-то там. Со своими четырьмя пассажирами.
Сейчас я понимаю, что все могло бы быть совсем иначе, если бы не одна мелочь. Подходя к автобусной остановке, я перелистывал песни в плеере. Есть у меня такая привычка — если песня не соответствует моему настроению, я не стану ее слушать. Даже сейчас я могу потерять
пару минут, сидя в машине и щелкая кнопками магнитолы в поисках песни сегодняшнего дня.
Показати повністю..
Тогда я настолько увлекся, что прошел мимо продуваемой ветром остановки, на которой в вечерних сумерках маленькой стайкой томились в ожидании автобуса студенты. Когда в наушниках заиграла нужная песня, я опомнился, но возвращаться не стал. Решил, что сяду на следующей — до нее идти минут пять. Это решение изменило все.
И вот стою я один на автобусной остановке. Ветер раскачивает над головой желтый шар подвесного фонаря. Подошел автобус. Не мой — я понял это сразу. Даже несмотря на то, что номера не было видно. Просто автобусы своего маршрута я знал — новые, бело-зеленые коробки-аквариумы. А этот был старый. Их еще помнят многие, наверное. Оранжевого цвета с круглыми фарами на широкой «морде».
Автобус, сипло вздохнув тормозами, встал у остановки. Табличка с маршрутом говорила о том, что конечная у него «Ж/Д ВОКЗАЛ». Решив, что от вокзала до общежития я дойду минут за десять, а ждать автобус своего маршрута можно и полчаса, я взялся за облупленный поручень и зашел в переднюю дверь.
Салон был пуст. В желтом свете плафонов я разглядел лишь четыре фигуры в хвостовой части. Я сел у окна впереди. Двери с шипением закрылись. Автобус плавно, словно пароход от причала, отошел от остановки. С моего места мне были видны руки водителя, лежащие на баранке. Около минуты, наслаждаясь теплом, я пребывал в какой-то полудреме. Изредка поглядывая в окно, я думал о всякой ерунде, разглядывая свое отражение в застекленном окошке, которое отделяло кабину водителя от салона.
В отражении за моей спиной был достаточно четко виден салон и темные фигуры пассажиров сзади. И тут я вздрогнул. Мне на миг показалось, что пассажиры за спиной пристально смотрят на меня. Но не это меня испугало, а то, что они вдруг стали ближе на целых два ряда сидений!
Не знаю, почему я так испугался. Ну пересели. Ну да, все четверо. Значит — вместе едут. Все в темном. Нет, скорее сером. Какие-то комбинезоны или робы. Что меня в этом могло напугать? Я пытался понять это, продолжая смотреть на пассажиров. И тут один из них вытянул вперед руку. Остальные трое медленно повернули к нему головы, а затем уставились в мою сторону. Лица… Я плохо мог их различать — отражение дрожало вместе со стеклом, а оборачиваться не хотелось. Никаких монстров там не было, инопланетян тоже. Клыков, миндалевидных бездонно-черных глаз тоже не было. Простые лица. Какие-то серые, с грубыми чертами, похожие на рабочих со старых плакатов. Они смотрели на меня. Вся четверка.
Гул двигателя стал тише. Автобус подъезжал к остановке, и у меня уже возникла идея — не пора ли валить отсюда, от этих непонятных «друзей»? Кто его знает, что у них на уме? В автобусе они меня, скорее всего, не тронут. А с другой стороны — в наше смутное время всякое бывает.
Остановка проплыла за окном. Я вынул из ушей наушники. Мы не остановились.
С другой стороны, а кто сказал, что мы должны были здесь остановиться? Не ездил я никогда этим маршрутом, может быть, он на ней и не должен останавливаться. Я не боялся и не паниковал — все было слишком обыденно. А вот когда снова посмотрел на отражение салона перед собой — даже втянул голову в плечи. Они уже стояли. Все четверо. Стояли, не держась даже за поручни. И смотрели на меня. Серые лица, серые глаза…
И я оглянулся. И я встал.
Я старался, чтобы это выглядело как можно более естественно — оглянулся назад как бы без интереса, просто так. И сразу же встал правым боком к ним, а лицом к окну, схватившись за поручень над головой. До передней двери был один шаг. На следующей остановке я выйду — выйду и дойду пешком. А потом постараюсь забыть эту странную историю, свой глупый страх и то, как поручень под рукой стал влажным от пота.
Краем глаза я смотрел на них. А они — на меня. Долго делать вид, что я этого не замечаю — глупо. Спросить, что им нужно — страшновато. Оставалось лишь ждать остановки и выходить.
Контролер! Тут до меня дошло, что я так и не заплатил контролеру, не положил в карман желтый прямоугольник билета. И контролера здесь не было!
Вторая остановка осталась позади. Мы не останавливались. «Вахтовый автобус», — подумал я. Поэтому здесь эти мужики с лицами типичных работяг. Поэтому не остановились. Поэтому нет контролера. И поэтому он такой старый. Он перевозит рабочих с предприятия на вокзал или по домам, а я зашел в него, приняв за обычный автобус. Вот они и смотрят на меня. И рукой показывают поэтому… Я сам себе не верил.
Они пошли, уже не скрываясь. Медленно. Не угрожающе, а как-то… как люди, которые идут к рабочему месту выполнять свою работу. С таким выражением на лице рабочий кладет кирпич, автомеханик закручивает гайку.
Пусть потом, в теплой комнате общежития, я буду смеяться над испуганным ребенком, который вдруг во мне открылся. А сейчас я был уверен — они идут на меня. Я посмотрел через плечо в кабину. Теперь, когда я стоял, мне было видно человека внутри. Пожилой мужчина в темном свитере за рулем.
Иногда, копаясь в коробке с разными мелочами, больно натыкаешься на острый предмет. Так и я наткнулся на взгляд в зеркале заднего вида. Спокойный взгляд, даже насмешливый чуть-чуть. Он знал, он видел — что происходит в салоне его автобуса. А четверо мужчин уже подходили. Мне не нужно было оборачиваться — я знал.
В таких ситуациях нужно сказать что-нибудь типа: «У вас проблемы?», «В чем дело?». Но меня хватило лишь на безвольное вопросительное движение головой. Типа, что такое? Почему вы ко мне подошли? Вам нужна помощь? Или мои деньги? Или моя жизнь?
Я не слабак! Мне не стыдно за свой страх тогда. Нужно побывать в этом автобусе, увидеть эти лица, которые надвигаются на тебя, как колесо грузового автомобиля на пивную банку. Банка даже не проблема, не препятствие, ее просто раздавят мимоходом.
Один из них наклонился куда-то между сидениями и достал большой черный полиэтиленовый мешок. Второй поднял лежащую под сидением сумку из коричневого кожзама. В ней что-то металлически звякнуло. Все так же спокойно они двинулись ко мне. Спокойные лица, размеренные движения.
Автобус резко тормознул. И тут же раздался грохот, звон и звук сигнала. И четверо мужчин сразу оживились, как-то суетливо, вытягивая шеи, они смотрели за мою спину. Открылись двери, и они все вчетвером пробежали мимо меня вон из автобуса, словно бы меня здесь не было. Я слышал, как грубые ботинки с глухим скрипом стали удаляться. Я, наконец, отпустил поручень и увидел на руке кровь — когда автобус во что-то врезался, а так и было — этот звук ни с чем не спутать, моя рука поехала по поручню, из которого торчал незакрученный винт, обрывок проволоки или что-то такое. Косая борозда через всю правую ладонь. Но меня охватило облегчение — подумаешь, авария! Зато они больше не идут на меня так молчаливо и страшно.
Я спустился со ступенек. Посмотрел вперед. Все было ясно — серый «жигуленок» выскочил из переулка, да так неудачно, что автобус даже скорость сбавить не успел. Четверо из автобуса суетились вокруг машины. Один открыл капот зачем-то. Трое остальных вытаскивали из-за руля водителя. И тут один из них стал расстилать на снегу тот самый черный полиэтиленовой пакет, а другой — с глухим звоном рыться в коричневой сумке. Я видел водителя «жигулей» — молодого парня. Он вроде бы сильно не пострадал. Его положили на землю, и один из «рабочих» склонился над ним. Со стороны это выглядело так, словно бы пассажиры автобуса помогают пострадавшему в ДТП бедолаге.
Только вот парень из легковушки все пытался вырваться, встать, но двое из «пассажиров» уже прижимали его к земле, а третий доставал что-то продолговатое, по-металлически блестящее, из сумки. Четвертый резко обернулся и посмотрел на меня. А я — на него. В тот же миг я услышал удар и хруст, увидел, как на голову водителя легковушки стремительно опустился непонятный предмет, похожий на небольшую монтировку, но с крюком, как у багра. Брызнула кровь. Один рабочий начал бить. Второй держал руки жертвы, третий придавил его ноги к земле коленом. Брызги крови на алом снегу в свете одной-единственной уцелевшей в аварии фары — левой фары автобуса — были как кляксы. Я видел, как конвульсивно задергались ноги и руки ИХ жертвы, как вдруг он стих, сразу стал похож на ворох тряпья. И кровь потекла, растапливая ледок и грязный снег на асфальте. Хорошо, что я не видел и половины картины из-за ИХ спин, а то остолбенел бы. Но четвертый уже шел ко мне. Не торопясь. Безо всяких эмоций на лице.
И тогда я побежал. В таких случаях всегда пишут — я бежал, как никогда в жизни. Нет. Никогда в жизни я так плохо не бегал! Никогда еще в жизни у меня так бешено не стучало сердце, не сбивалось дыхание, а ноги не заплетались.
Меня не стали преследовать. Я обходил тот квартал, где случилась авария, где стоял ИХ автобус по огромной дуге. В общежитии я никому ничего не рассказал, а просто просидел полночи в туалете, держа сигарету в левой руке — рана на правой уже не кровоточила, но болела сильно. Идти в милицию? Рассказать друзьям? Или просто забыть это все, как страшный сон, как бред сумасшедшего?
Утром в субботу меня разбудил сосед по комнате — я спал в туалете, прижав раненую ладонь ко рту, словно сам себя затыкая.
Через два дня по местному телевидению прошел сюжет о странном происшествии — нашли разбитый «жигуль» посреди улицы Фрунзе, но ни водителя, ни второго автомобиля, ни свидетелей… Там же сообщалось, что за последний год это уже четвертое пустое разбитое авто, найденное посреди узких второстепенных улочек. А еще через неделю я уже знал, что в городе орудует жестокий убийца или убийцы. Их жертв находили у обочин, часто прямо на остановках общественного транспорта. Всегда ногами к проезжей части. Тела были неимоверно жестоко изуродованы. И всегда в статьях, которые печатали СМИ, значилось: «… жертва предположительно ждала автобус на остановке» или «… предположительно тело было выброшено на обочину из автомобиля».
А тот автобус я видел еще дважды. Вечером, возвращаясь с учебы уже накануне Нового года, я увидел его. Он обогнал меня, а в освещенном салоне я увидел силуэт сидящей с книгой женщины. Позади — еще четыре серые фигуры. Когда автобус проезжал мимо, они как раз поднимались. И медленно шли по салону в ее сторону. Последний раз он ехал медленно, а четверо стояли в нем, глядя в окно на меня и не держась за поручни. Я свернул в первый попавшийся двор.
Я не знаю, почему мне дали уйти, не знаю, кто они, не знаю, зачем они это делают. И я не стал проверять, какой автобусный маршрут имеет своей конечной остановкой железнодорожный вокзал. Шрам на руке остался, но я к нему уже как-то привык. Я больше не езжу общественным транспортом — есть машина. Но примерно раз в год я вздрагиваю, увидев разбитый автомобиль у обочины, кучу мусора в придорожной канаве или силуэт автобуса в вечерних сумерках. Я знаю, ОН где-то там. Со своими четырьмя пассажирами.
середа, 29 жовтня 2014 р.
Палочник (ВИДЕО)
Как то сидел ночью, работал. Дело близилось уже к утру (по времени примерно 3:30). Тут слышу несколько ударов по окну. Как будто кто-то постучал кулаком. Немного офигев от такого я медленно подошел к окну, Там никого не было, зато что-то было во дворе. Сначала я думал что это человек, но уж больно эта тварь была высокая. Оно стояло некоторое время
неподвижно, так что я успел взять фотоаппарат и начать фотографировать, что, кстати, было проблематично, так как фотик все время фокусировался на отражении в стекле. В общем мне удалось сфоткать это стоящим и заснять небольшой ролик. Потом оно двинулось к стене и начало по ней спускаться с крыши вниз. Причем оно не было похоже не на человека, не на паука. Я так и не понял сколько у него было конечностей, хотя когда оно стояло был уверен что их 4. Оно лезло вдоль окон , потом спустилось вниз, где и скрылось из виду. Я пока снимал, весь покрылся холодным потом, так как боялся что оно поползет в мою сторону. Было пиздец страшно. Я еще месяц после этого жил с задернутыми шторами и боялся ходить в подъезд. Но сейчас уже как-то успокоился, за прошедший год не происходило ничего особенного. Такие дела.
Підписатися на:
Коментарі (Atom)




